my arms get cold in february air — please don't lose hold of me out there.
мир слетает с обрыва, шинья — последняя оставшаяся чистой и светлой улыбка на его окровавленных губах. мир катится кубарем вниз, кровью заливает поляны и холмы, здания, магазины, аэропорты, крылья самолетов и светлые волосы мальчишек таких, как он; вампирский нюх остр и заточен, они гибель мира чуют и летят коршунами, гигантскими черными грифами на бледное тело истекающей гранатовым соком планеты. мир слетает с обрыва, шинья — улыбается так, словно это все кончится уже завтра. они все знают — ни сегодня, ни завтра, никогда :: шинья просто единственный, у кого хватает сил притворяться, чтобы у остальных была надежда.
бьяккомару — стреляй. шинья перехватывает пальцами в белых армейских перчатках — ненужный официоз, но шинье не нравится, когда пепел, порох и грязь остаются на коже ладоней, — винтовку покрепче, зубы сжимает и закрывает глаза. задерживает дыхание. мир слетает с обрыва, и шинье иногда кажется, что он стреляет не _за него_, а ему вслед, подгоняя его лететь в бездну быстрее, стремительнее, громче. у шиньи блестящие голубые глаза, и одному только богу, давно покинувшему это сраное место, известно, откуда он берет столько искр, чтобы с лихвой досыпать во взгляд всякий раз, когда идет в бой. богу и, может, гурену — единственному человеку на планете, который иногда натыкается на уставшие и безжизненные шиньевы глаза.
расслабляться — роскошь, которой хираги себе не позволяет. дышать полной грудью — тоже. каждая ошибка, каждый неверно сделанный шаг — минус пара галлонов крови с кого-то очень близкого, с друга, с сестры, с товарища, с такого же мальчишки, как он, не просившего всего этого. шинья только кажется беспечным и спокойным, только кажется светлым и свежим :: внутри него разверзаются грозы не чище и не тише многих, гораздо громче порой, и хираги учится крыть их голубоватым свечением своего демона, подтягивая оружие к плечу. бьяккомару, стреляй, пока ни одной белой мантии вампирской не увидишь, пока все они не укроют собой дороги и автострады, пока япония не покроется первым снегом мертвых вампиров.
*
ичиносэ — стоглавый вихрь, шинья — руки на его плечах и мягкий голос в ушах, спокойный, тихий, осторожный. ичиносэ буйный, непослушный, голова его гордая на плечах держится милостью семьи хираги; шинья тянет к нему ладони мягкие и говорит, что нужно быть осторожнее. мир слетает с обрыва, гурен, помнишь? ты не имеешь права лететь вместе с ним. ты нужен мне здесь, чтобы я мог улыбаться.
| you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand you know my face like the back of your hand |
